бездомные животные, серия рассказов

[Ольгита]

Кто живет на заброшеннном дачном участке?
Дети Лотты, которая пробегает мимо.

Лотта, крупная лохматая помесь кавказца с немецкой овчаркой, родила щенков. После того, как они
перестали питаться молоком, мать никогда не приходила к ним. Вместо нее был чёрно-подпалый короткошерстный Чук , сын Лотты, а возможно и отец щенков по совместительству. Это происходило в
дачном поселке, где были две-три собачьи стаи, которые держались обособленно. Поэтому выбор
женихов был небольшим.
Щенки с Чуком жили в дебрях заброшенного участка, где человек не мог пролезть через высокую траву и
царапавшийся до крови кустарник. Наблюдательным постом Чука была старая песочница, расположенная
за пределами логова. Завидев человека, щенки уходили и смотрели из зарослей за развитием событий. Чук
не двигался. Если человек доставал еду, вожак вылезал к нему, и это было сигналом к обеду.
Первым из детей получал доступ к миске единственный кобель, очень похожий на Лотту, самый крупный,
уверенный в себе - палевый с чёрным Лейк.
Отталкивая друг друга, за угощение принимались две чёрные девочки, Найда и Доля. Первая обладала
стоячими ушами и жесткой шерстью, вторая внешне не отличалась от Чука ничем принципиальным, кроме
окраса. Характеры этих двух были вполне обычными.
Самой активной среди сук была экстраординарная Нотка,которая фигурой и мохнатостью походила на
Лейка, окрасом - ни на кого. Она была сюрпризом природы: белая шея и лапы, голова палевая, на светлой
мордочке черные пятна. Все остальное темно-серое. Во всех начинаниях она была первая после Лейка.
Вдвое ниже остальных щенков, последней к еде подходила осторожная сучка цыплячьего цвета. Одно ухо
выше другого, короткая шерсть - в ней трудно было признать потомка кавказской, немецкой овчарки или
какой-либо еще породы. В щенячьей иерархии она занимала последнее место. Но если это потом прошло
без следа, то крайнее недоверие к людям Жёлтая сохранила по сей день.Оно было удивительно не только
в сравнении с домашними любимцами, а даже среди ее стаи, никто из которой не давал человеку к себе
прикоснуться.
Такова была стая в первое лето Алениного с ней знакомства. Алена была единственной, кому не
безразличны стали эти дворняги, кто захотел узнать их. Ведь они категорически не делали ничего, что
привлекает к собакам внимание людей. Они не находили взрывчатку, не помогали слепым, не спасали
хозяев - одним словом, не были теми кого принято называть "собаки-герои" и против которых ничего не
имеют самые отпетые зооненавистники. Они не были охранниками, пастухами, охотниками - таким
образом, они не приносили человеку очевидной практической пользы, чем собака может заслужить
признание каждого, кто понимает свою выгоду. Они также не ели людей на завтрак и не были похожи на
так называемых бойцовых собак - и поэтому о них не знали ни те, кто пишет об избиении младенцев
ротвейлерами, ни те, кто со смаком это читает и обсуждает. Но главное - то, что Чук и щенки никогда не
виляли хвостом при виде человека, не заглядывали ему в глаза, не просились к нему домой. Это лишало
их шанса заинтересовать тех не всеми понятых людей, что зовут собак друзьями и охране дома
предпочитают собачью преданность, душевную чистоту и и ощущение, что они, люди, нужны этому
существу, что оно принимает их со всеми недостатками. Ни один человек не был нужен детям Лотты,
хозяевам заросших соток с песочницей и всего, что они видели вокруг. Они жили под боком у людей, но в
их глазах человек не имел никакого значения.
Алена стала приносить им еду. Не одна она это делала, но никто кроме Алены, поставив миску собакам,
не сидел и не наблюдал за ними. Иногда стая смотрела на неё с подозрением, иногда забывала о её
присутствии и занималась своими делами. Щенки познавали мир в игре, изучали жуков и траву. Чук учил
их тому, чему учат своих детей и волчицы, и породистые собаки-чемпионы. Больше всех осторожничала в
присутствии Алены Жёлтая. Никто не брал еду из рук - хватали на лету или ели из миски, которой служила
принесённая кем-то пластиковая тарелка.
Да, за ними наблюдала только Алена, которой было девять лет. Детей в поселке имелось предостаточно,
но никто кроме нее не видел смысла в щенках, которые ни гладить себя не давали, ни играть не стали бы
с человеком.
Лотта жила одна на другой улице.
В конце лета куда-то делись Нотка и Найда. Возможно, красивых щенков кто-то взял, посчитав что они
привыкнут к людям. Они были не взрослые, не стали бы кусаться, они могли дать себя увести...
Когда Алена уехала с дачи, на заросшем участке жили Чук, Лейк, Долька и Жёлтая.
Следующим летом они уже были взрослыми. Лейк стал внушительным красивым зверем огромного
размера, несмотря на отсутствие ухода, его шерсть выглядела опрятно. Карие глаза смотрели с морды, по
форме напоминавшей овчарочью...Одним словом, облик Лейка был примечателен и не все верили, что этот
великан бездомный и что Жёлтая - его сестра. Да, она тоже выросла, она, некогда самая слабая и
затюканная девочка в помёте, ростом теперь не отличалась от Чука, и ела вместе со всеми. А главное - она
стала матерью. Но об этом потом.
Никто не знал, где Долька. История стаи, истории бездомных собак полны таких исчезновений, которые
оставляют тайну, и не хочется её разгадывать...
"знали выросшие щенки Алену или нет, а она продолжала кормить их, привыкнув каждый день проходить
по знакомой улице.
Лотта изредка пробегала мимо.
основано на реальных событиях, подолжение следует.

[Ольгита]

У Лотты снова щенки. И не только у неё.
Пробегая мимо, лохматая помесь, которую теперь иногда путали с Лейком, как-то незаметно родила,
вскормила и оставила на Чука ещё двоих щенков.
Это было еще до начала лета, и Алена застала их в возрасте месяцев четырёх. " кобеля имени не было, всё
что про него было известно - он был длинношерстным, активным, его окрас с трудом поддавался
описанию: тёмно-палевый с отметинами...Его сестра, Кара, была очень похожа на Чука: чёрно-подпалая,
какими часто бывают овчарки, короткошёрстная с полустоячими ушами. Послушная, но не запуганная.
Через месяц или два Кобель исчез.
Жёлтая родила низвестно от кого. Хотя один раз Алена видела в стае чужого кобеля. Это подтверждало
высокое положение Жёлтой - Чук с Лейком терпели чужака без возражений, а ведь если мимо их логова
проходил человек с собакой (одна она бы не пошла на чужую территорию) , стая поднимала гомкий лай.
Детство щенков Жёлтой сильно отличалось от её собственного. Их воспитывала не стая, их растили дети.
Алена не знала, кто именно построил картонные домики там, где после какой-то стройки были навалены
бетонные блоки, кто перенёс туда щенков. Но там быстро начала ежедневно собираться компания ребят
лет десяти. Все тащили щенкам что могли, играли с ними и друг с другом, болтали. Ещё туда приходил пёс
Ванька, похожий на Чука. Его не признавала стая, но несмотря на это, он заботился о детях Жёлтой.
Может, он и был их отцом? Главное его отличие от стаи было в отношении к людям - Ванька с лёгкостью
играл с теми, кто приходил навестить щенков. Иногда не рассчитывал силу - напрыгнул на девочку,
которая испугалась и говорила потом, что её укусили.
Щенкам было месяца два. "Вожаком" выводка был Пухлик, названный так за мохнатость и фигуру.
Овчарочьего окраса, смелый и весёлый. Второй кобель, белый с чёрными пятнами и подпалом на морде, от
кого-то получил имя Самурай, смешное для добродушного мягкого щенули.
Больше всех Алене был симпатичен самый маленький из щенков, трогательный доверчивый кобелёк
орехового цвета с такими же глазами, которого всё время оттесняли от корма. Алена тогда сажала его с
тарелкой на бетонный блок, куда остальным было не забраться, и давала ему насытиться. Его звали Орлом,
так же несуразно, как Самурая.
Сучка Вишня своим окрасом повторила почти точно Нотку, Молния была жёлтой, как мать, но с белой
отметиной на лбу. Волчара получила кличку за серый окрас и кусачий характер. Ещё у одной имя не
придумалось, и её звали просто Девочка.
Лотта жила на другой улице одна.
Кормилась стая так: всё дачники ставили у своей калитки одноразовую тарелку, куда вываливали объедки.
Жёлтая с Лейком и Чуком бегали по улицам и собирали их, что не ели сами - приносили Каре. Иногда,
когда дети уходили от щенячьего домика, их мать брала то, что было недоедено. С Ванькой она не
сталкивалась, у них было разное время посещений. С малолетними опекунами своих чад Жёлтая тоже
старалась не встречаться - они относились к ней равнодушно, но пытались прогнать криком, подумав что
она хочет забрать щенков.
Алена проводила у бетонных блоков целые дни, но посещала и заросший участок. Жёлтую она назвала Ив
(Это не французское мужское имя Yves, а английское женское Eve), но на их отношениях это не отразилось
- верная себе жёлтая волчица каждый раз отпрыгивала от брошенной еды, не в силах поверить что ничего
другого Алена не бросит. Любое неожиданное движение заставляло её отшатываться и показывать зубы. А
Лейк, Чук и Кара стали узнавать Алену, даже бежали к ней, завидев, хотя никогда не приближались
вплотную. Но для одичавших собак и это немало. Алена понимала их сдержанность и ценила оказанные
крупицы доверия.
Со щенками хватало хлопот даже для целой команды. Один раз их решили вымыть. Жарким летним днём
принесли к водопроводу и облили. Толку от процедуры было, конечно, немного. Да и особо грязными
щенки не были, несмотря на то, что родители их опекунов приходили в ужас: "Дети же нахватают блох!"...
Блох никто не нахватал, но это не уменьшило грусти, с которой ребята уезжали по домам...
продолжение следует
хотела бы узнать ваше мнение

[Ольгита]

Следующим летом и ещё год спустя.
Следующим летом ни одного из щенков не нашли. Вполне возможно, что кого-то из них взяли в
дом...Ваньку больше не видели...
Не было на месте и Чука...
Как похожа на него выросшая Кара! Она уже вместе со стаей ходила по улицам посёлка, собирая "дань".
Опять щенки, но компания у блоков больше не собиралась. Щенков Ив прятала в глубине участка, Алена
их толком не видела.
Лотта изредка встречалась Алене на другой улице...
Ещё год спустя Алена уже не смогла её найти. Кроме этого, всё чем ознаменовалось её общение со стаей
тем летом - один эпизод, одна улыбка. Лейк теперь был вожаком стаи. Его наблюдательным постом были
кусты на некотором удалении от участка вверх по улице. Сидящего там Лейка со стороны было незаметно,
но Алена, только что приехавшая из города, знала это убежище. Вожак сперва отпрыгнул от неё. Но ветер
донёс до него запах, и покрытые шрамами от собачьих клыков губы растянулись в самой настоящей
улыбке. Взгляд потеплел. Лейку исполнилось три года, и всё это время он был знаком с Аленой...

[Ольгита]

Отклонение.
Следующим летом Алена увидела новых щенков Ив. По характеру и поведению они ничем не отличались
от своих родственников. Все, кроме одного. Названный Рикардом, он бежал к Алене со всех ног, виляя
хвостом, лизался - словом, вёл себя как домашние щенки, которых мать родила на руки человека. Для стаи
его отношение к людям было ненормальным. Ив смотрела на игры Рикарда и Алены почти с ужасом.
Неизвестно, почему один щенок из помёта получил такое доверие к людям. Стая его не понимала: ни мать,
ни Лейк с Карой, ни братья и сёстры, разбегавшиеся от Алены при любом её движении. История стаи, опыт
её поколений - всё вступало в противоречие с чувствами, которые испытывал к людям Рикард.
Ещё одной его отличительной приметой было очень необычное пятно. Обрамлённое чёрной границей,
само оно было жёлтым, походя на пятна леопардов. Сестра Рикарда, кремовая Тошими, и ещё два щенка
бело-тигрового окраса, имели, как и Рикард, грубую шерсть и бородки - как у шнауцера. Этим они сильно
отличались от Ив и стаи, заставляя гадать, кто же был их отцом.

[Ольгита]

Ода Ив.
Ни Рикарда, ни его братьев с сёстрами не было через год в логове стаи. И Кары тоже. Жизнь бездомных
собак похожа на игру, в которой участники выбывают и выбывают. Неизвестно, что с ними происходит,
какова их дальнейшая участь. Никто не знает, все взгляды направлены на тех, кто в игре.
А в игре на данный момент брат и сестра - Лейк и Ив. Прирожденный вожак, с детства бывший смелым и
сильным, похожий на мать Лотту внешностью и на отца Чука какой-то, если сравнивать с человеком,
широтой души, открытостью и честностью. Поверивший Алене, хотя и сохраняющий дистанцию.
Жёлтая волчица, прошедшая долгий путь от щенка, евшего меньше всех и бывшего вдвое ниже брата и
сестёр, щенка, от которого никто не ожидал силы и приспособленности к трудным условиям
существования бездомных собак - до матери многих детей, до опоры стаи, добытчицы пропитания. В её
характере никогда не было добродушия и весёлости, свойственных брату. Ему всё удавалось легче.
Она, подбирая брошенную ей Аленой пищу, не считала нужным благодарить, как Лейк - теплотой во
взгляде, меньшей подозрительностью.
И сейчас, пробегая мимо Алены по чужой улице, она ничем не показала, что узнала её. Ив не верит, что
люди чем-то отличаются друг от друга. Так же как не верит, что живёт в посёлке, построенном людьми,
что это их владения. Что участок, знакомый ей до запаха каждой соломинки, впитавший историю
поколений её рода, на самом деле принадлежит живущему в совершенно другом месте человеку ,
которому нет дела до стаи.
конец